Автор: Леонид Александровский
«Бесплодные усилия любви» остаются, пожалуй, самой «литературной» из пьес Барда; безусловно, эта комедия – прежде всего, произведение Шекспира-поэта (зачастую, блестящего поэта-пародиста), нежели Шекспира-драматурга. Причин тому, как минимум, две. Во-первых, «Бесплодные усилия» – одна из первых «театральных проб» молодого гения: язык ее куда ближе к изощренной образности и хитросплетенному слогу двух первых поэм Шекспира («Венера и Адонис», 1593, «Обесчещенная Лукреция», 1594), нежели к более прозрачному метафорическому письму зрелых пьес. Во-вторых, комедия была написана, что называется, к случаю – специально для представления в Судебных иннах по случаю монаршьего визита королевы Елизаветы – и, таким образом, является, по сути, литературным «междусобойчиком», полным намеков, аллюзий и острот, понятных исключительно узкому кругу посвященных. Именно это обстоятельство сделало театральную судьбу «Бесплодных усилий» не слишком завидной: пьеса остается одной из самых нечасто играемых в шекспировском каноне.
Тем интереснее и ценней режиссерская энергетика и смекалка, проявленные художественным руководителем «Глобуса» Домиником Дромгулом при переносе этого непростого текста на самую «народную» сцену современного шекспировского театра. В каком-то смысле, его версия «Бесплодных усилий» (как, вероятно, когда-то и сама пьеса) стала своеобразным репетиционным полигоном для более поздней постановки «Сна в летнюю ночь», также представленной в проекте TheatreHD. У этих комедий, действительно, очень много общего – тот же маскарад амурной путаницы, та же комическая презентация «театра в театре», та же подчеркнутая условность драматургического действия. Неудивительно, что Мишель Терри, сыгравшая Принцессу в этом спектакле, затем предстанет в двойной роли Титании и Ипполиты уже в «Сне в летнюю ночь» (наряду с Терри, из актерского состава выделяется великолепный характерный актер Пол Рэди, чей Дон Адриано де-Армадо напоминает Расселла Брэнда, внезапно обзаведшегося галантными манерами).
Но если дромгуловский «Сон» не перенасыщен театральностью – Доминик позволяет шекспировскому тексту завоевывать внимание публики, не прибегая к очевидным внешним эффектам – то «Бесплодные усилия» ею, мягко говоря, брызжут. Чтобы разбавить трудноусвояемый современным зрителем поэтический концентрат оригинала, Дромгул заставляет своих актеров демонстрировать все чудеса физического театра – вопить, пищать, растягивать и быстро тараторить слова, издавать странные смешные звуки (неизменно ввергающие публику в экстаз), изображать безумные пластические этюды. Не говоря уж о том, что обычное глобусовское взаимодействие с партером достигает в этом спектакле апофеоза – актеры часто спускаются к зрителям, а в самом начале второго акта Мишель Терри позволяет себе поиграть в «поймай ртом виноградину» с особенно активным из них. Порой кажется, что обитатели партера пришли не в театр с его рампой и незримой четвертой стеной, но на небольшой английский футбольный стадион – вроде лондонского «Крейвен Коттеджа», где с первого ряда можно, при желании, легко пощупать игроков за щиколотки. Схожих ассоциаций добавляет и необычная форма партера, организованного так, что небольшая группа зрителей-«болельщиков» оказывается прямо в центре сценического действия, периодически превращаясь в дополнительный миманс.
Следуя давней традиции, Дромгул «вырезал» самые эзотерические куски пьесы, наиболее рьяно отсылающие к нюансам и тонкостям, плохо понятным сегодняшнему рядовому зрителю. Разумеется, в число этих купюр не попал уморительный эпизод, делающий именно эту пьесу Шекспира особенно привлекательной для отечественного зрителя. А именно тот, в котором Фердинанд, Бирон, Лонгвиль и Дюмен являются перед дамами в образе ряженых «московитов». Отсылки к России-Московии довольно многочисленны у Шекспира (встречаются они и в «Макбете», и в «Мере за меру», не говоря уж о «Зимней сказке», одна из героинь которых – Гермиона – представлена в качестве дочери русского императора), но наиболее развернуты как раз в «Бесплодных усилиях любви». В конце 16 века, когда написана пьеса, история российско-британских отношений насчитывала чуть более сорока лет. Но и теперь, когда им уже четыре с половиной столетия – и триста тысяч наших соотечественников постоянно проживают в Соединенном Королевстве – российский зритель найдет немало поводов порадоваться нелепым акцентам, а также джигитским нарядам – и танцам! – глобусовских «московитов».
